Джей снова заработал ножницами, срезая усики, что цеплялись за куст. Теперь он видел больше бутонов, тугих, зеленых вдали от солнца. Раскрывшийся цветок пахнул легко и землисто.

Он писал полночи. Разговора с Мирей хватило на десять страниц, и они легко увязались с остальным, словно только его и не хватало, чтобы продолжить. Без этой красной нити книга его была лишь собранием анекдотов, но история Маризы свяжет их воедино, и получится глубокий, захватывающий роман. Вот только знать бы, куда она ведет, эта нить.

В Лондоне он, чтобы поразмыслить, ходил в спортзал. Здесь же направился в сад. Работа в саду прочищает мозги. Он вспомнил летние дни в переулке Пог-Хилл, вспомнил, как под внимательным взглядом Джо стриг и обрезал, как размешивал смолу для прививок, толок травы для саше в большой ступке Джо. Казалось, здесь тоже будет уместно развесить на деревьях красные ленточки от птиц, саше с ароматными травами от паразитов.

— Тут без подкормки не обойдешься, — заметил Джо, склонившись над розами. — Налей-ка того вина из шиповника на корни. Выйдет чудо как хорошо. И надо извести тлей.

Конечно, растения были заражены, стебли кишели насекомыми. Джея позабавило настойчивое руководство Джо.

— Может, на этот раз попробовать химию? — предложил он.

— И думать не смей, — возмутился Джо. — Ты все загубишь своей химией. Ты ж не для этого приехал.

— А для чего?

Джо раздраженно фыркнул.

— Ни хрена ты не знаешь, — заявил он.

— Достаточно, чтоб ты меня больше не подловил, — возразил Джей. — Твои волшебные мешочки. Твои амулеты. Твои восточные странствия. Ты потешался надо мной, так? Все время покатывался со смеху.

Джо сурово посмотрел на него поверх своих очков-полумесяцев.

— Я не потешался, — сказал он. — И если б тебе хватило ума глянуть дальше своего носа…

— Да ну? — Джей злился, с бессмысленной жестокостью дергал плети ежевики, обвившиеся вокруг роз. — Тогда на хрена ты свалил? И даже не попрощался? На хрена я вернулся в Пог-Хилл и нашел пустой дом?

— О нет, опять двадцать пять.

Джо прислонился к яблоне и закурил «Плейере». Радио, лежащее в высокой траве, заиграло «Я влюблена», [88] главный хит того августа.

— Выруби, — сварливо потребовал Джей.

Джо пожал плечами. Радио всхлипнуло и замолкло.

— Эх, если б ты посадил rosifea, как я велел, — сокрушался Джо.

— Мне нужно было что-нибудь получше горстки жалких семян, — отрезал Джей.

— С тобой всегда было нелегко. — Джо аккуратно запулил окурок через изгородь. — Я не мог сказать тебе, что ухожу, потому как и сам не знал. Просто засвербело пуститься в путь, морским воздухом подышать, поглядеть на дорогу. К тому же я думал, что тебя подготовил. Я ж говорю, если б ты посадил семена. Если б у тебя была хоть капелька веры.

Ну все, довольно. Джей развернулся к старику. Для глюка Джо казался чересчур реальным, вплоть до грязи под ногтями. Почему-то это разозлило Джея еще больше.

— Я не просил тебя приходить! — Он орал. Ему снова было пятнадцать, он стоял в погребе Джо, один, в окружении разбитых бутылок и банок. — Я не просил тебя помогать! Ты на фиг мне тут сдался! Какого черта ты сюда приперся? Почему не оставишь меня в покое?!

Джо терпеливо ждал.

— Все сказал? — спросил он, когда Джей умолк. — Все сказал, а?

Джей снова взялся за розы, не глядя на старика.

— Проваливай, — велел он почти неслышно.

— Да легко, — сказал Джо. — Чего, думаешь, мне больше нечем заняться? Больше некуда завалиться? Думаешь, у меня времени до хрена?

Его акцент густел, как всегда в тех редких случаях, когда Джей видел разъяренного Джо. Джей повернулся к нему спиной.

— Как знаешь. — Слова упали похоронным звоном, от которого Джею захотелось обернуться, но он не обернулся. — Делай, что хошь. Покедова.

Джей заставил себя несколько минут заниматься кустами. За спиной пели птицы, да свежеющий ветер шелестел травой — и только. Джо ушел. И на сей раз Джей не был уверен, что когда-нибудь увидит его вновь.

37

Наутро в Ажене Джей нашел записку от своего агента. Ник писал жалостливо и возбужденно, жирно подчеркивал слова, чтобы обозначить их важность. — «Свяжись со мной. Это срочно». Джей позвонил ему из кафе Жозефины. На ферме телефона не было, не будет и впредь. Ника было еле слышно, словно далекую радиостанцию. Фоном служили звуки кафе, звяканье стекла, шелест шашек, смех, громкие голоса.

— Джей! Джей, ну слава богу. Здесь просто дурдом. Новая книга изумительна. Я уже послал ее шести издателям. Она…

— Она не закончена, — указал Джей.

— Неважно. Все так и лягут. Смена обстановки явно тебе на пользу. Итак, мне немедленно нужно…

— Погоди. — Джей немного растерялся. — Я не готов.

Ник, должно быть, что-то расслышал в его голосе, потому что немедленно притормозил.

— Да ладно, не парься. Никто на тебя не давит. Никто даже не знает, где ты.

— И это меня устраивает, — сообщил Джей. — Мне нужно еще немного побыть одному. Одно удовольствие копаться в саду и думать над книгой.

Он почти слышал, как в голове у Ника крутятся шестеренки, прикидывают варианты.

— Хорошо. Если так нужно, я никого не пущу. Приторможу. Что сказать Керри? Она звонит мне через день и требует объяснить, что…

— Ей точно не говори, — поспешно перебил его Джей. — Вот уж кто мне тут на фиг не нужен.

— Вот как, — заметил Ник.

— В смысле?

— Похоже, ты там cherchez la femme, а? — Ник развеселился. — Пялишься на телок?

— Нет.

— Точно?

— Абсолютно.

Это правда, подумал он. Он неделями не думал о Маризе. К тому же эта женщина, что зашагала по страницам его книги, изрядно отличалась от затворницы-соседки. Ее история — вот что волнует его.

Уступив настояниям Ника, он дал ему номер Жозефины, на случай если придется передать что-то срочное. И снова Ник спросил, когда получит остаток рукописи. Джей не мог ему ответить. Он даже думать об этом не хотел. Ему и так было не по себе оттого, что Ник без разрешения показал незаконченную вещь, пусть тот всего лишь делал свою работу. Он положил трубку и увидел, что Жозефина уже принесла свежий кофе на его столик. Ру и Пуату сидели за ним, и еще Попотта, почтальонша. Мгновение Джей совершенно не соображал, где он. Лондон еще никогда не казался таким далеким.

Домой он вернулся как обычно, через поля. Всю ночь лил дождь, и тропинка была мокрой, с изгородей капало. Он свернул с дороги и по краю реки дошел до границы с землей Маризы, наслаждаясь тишиной и видом тяжелых мокрых деревьев. В винограднике Маризы не было. Джей различил тонкую струйку дыма над трубой соседней фермы, единственный признак жизни. Даже птицы умолкли. Он собирался перейти реку в самом узком и неглубоком месте, где земля Маризы смыкалась с его землей. Справа и слева берег круто поднимался и увенчивался деревьями: стеной фруктовых деревьев с ее стороны и спутанным клубком боярышника и бузины — с его. Проходя, он заметил, что красные ленточки, которые он привязал к веткам, исчезли — скорее всего, их снова унес ветер. Надо бы найти способ прикрепить их понадежнее. В этом месте река слабела и мелела, а когда шел дождь, разливалась, превращая заросли камыша в островки и придавая красной почве берегов причудливые очертания, которые солнце позже высушивало в глиняные скульптуры. В воде лежали камни, вытертые до блеска водой и тысячами ног, хотя ныне здесь ходил только Джей. По крайней мере, так он считал.

Но возле брода он увидел на берегу девочку, которая шатко сидела на корточках и тыкала палкой в спокойную воду. Под боком у нее мирно таращила глаза коричневая козочка. Джей пошевелился, вспугнул девочку, и та замерла. Глаза, не менее ясные и любопытные, чем у козочки, уставились на незваного гостя.

Мгновение они смотрели друг на друга: она словно застыла, широко распахнув глаза; Джея сковало по рукам и ногам невероятное ощущение дежавю.